Собрание сочинений [Том 1] - Кастанеда Карлос (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Лусио был очень доволен подарком. Он сразу же унес бутылки в дом, видимо, собираясь их спрятать. Дон Хуан по этому поводу сказал, что не стоит прятать спиртное и пить потом в одиночку. На это Лусио ответил, что вовсе не собирался этого делать, а просто положил бутылки в надежное место - пусть полежат, пока он не пригласит друзей и не выпьет вместе с ними.
Вечером того же дня я снова приехал к дому Лусио. Было темно, и я едва разглядел под деревом два смутных силуэта. Это были Лусио и один из его приятелей. Они поджидали меня и проводили в дом, присвечивая карманным фонариком. Дом Лусио был неуклюжим саманным строением с двумя комнатами и земляным полом. Плоскую, как у всех домов индейцев яки, соломенную крышу поддерживали две довольно тонкие на вид балки из мескитового дерева. Дом был около семи метров длиной. Вдоль всего фасада тянулась «рамада» - типичное для домов яки сооружение, что-то типа навеса с крышей из неплотно уложенных прутьев и сухих веток. Рамаду никогда не кроют соломой, чтобы крыша не препятствовала свободному доступу воздуха. В то же время кровля из прутьев дает достаточно тени.
На пороге я тихонько включил магнитофон, который лежал в портфеле. Лусио представил меня приятелям. Всего в доме было восемь человек, включая дона Хуана. Они сидели кто на чем вдоль стен передней комнаты, под потолком которой к балке была прицеплена бензиновая лампа, заливавшая все ярким резким светом. Дон Хуан сидел на ящике. Я устроился прямо напротив него на краю скамейки из длинной балки, приколоченной гвоздями к двум вкопанным в пол чурбанам. Шляпа дона Хуана лежала на полу рядом с ящиком. Свет бензиновой лампы придавал его седым волосам жемчужно-белый оттенок и делал лицо темнее и старше, резко очерчивая и без того глубокие морщины на лбу и шее.
Я посмотрел на остальных. В зеленовато-белом свете лампы все они казались старыми и усталыми.
Лусио по-испански объяснил собравшимся, что пригласил их распить бутылку баканоры, которую я привез ему из Эрмосильо. Он сходил в другую комнату, принес бутылку, откупорил ее и протянул мне вместе с маленькой жестяной кружкой. Я налил пол-глотка, выпил и передал бутылку и кружку дальше. Баканора оказалась более ароматной и густой, чем обычная текила, но и более крепкой. Я закашлялся. Каждый налил себе и выпил, кроме дона Хуана. Он просто взял бутылку и поставил ее перед Лусио, который оказался крайним.
Все оживленно заговорили по поводу богатого букета именно этой баканоры и сошлись на том, что напиток, несомненно, был изготовлен в высокогорье Чиуауа.
Бутылка обошла круг по второму разу. Все причмокивали губами, расхваливая ее содержимое. Завязалась оживленная дискуссия относительно заметного различия между текилой из Гвадалахары и баканорой с высокогорья Чиуауа. Дон Хуан опять не пил, я выпил очень мало, буквально несколько капель, остальные наливали по полной. Бутылка обошла третий круг и опустела.
- Принеси остальные, Лусио, - сказал дон Хуан. Лусио замер в нерешительности, а дон Хуан с простодушным видом похвастал, что я привез для Лусио не одну, а целых четыре бутылки баканоры.
Бениньо, молодой человек примерно одних лет с Лусио, взглянув на портфель, который я как бы невзначай поставил позади себя, спросил, не продавец ли я баканоры. Дон Хуан ответил, что нет, что я приехал в Сонору в действительности для того, чтобы повидаться с ним.
- Карлос изучает Мескалито, и я учу его, - сказал дон Хуан.
Все посмотрели на меня и вежливо улыбнулись. Бахеа, дровосек, - маленький худой человек с резкими чертами лица - пристально взглянул на меня и сказал, что лавочник утверждает, будто бы я - шпион американской компании, которая собирается открыть в Сонорской пустыне на землях яки какие-то рудники. Все дружно возмутились по поводу такого подозрения в мой адрес. Кроме того, они недолюбливали лавочника, который был мексиканцем - «йори», как говорят индейцы.
Лусио сходил в другую комнату и принес еще одну бутылку. Открыв ее, он налил себе до краев, выпил, а потом передал бутылку дальше. Разговор вертелся вокруг вероятности того, что американцы откроют в Соноре свои рудники. Рассуждали, чем это чревато для индейцев яки. Бутылка вернулась к Лусио. Он приподнял ее и посмотрел на свет, много ли осталось.
- Успокой его, - прошептал мне дон Хуан. - Скажи, что в следующий раз привезешь больше.
Я наклонился к Лусио и шепотом заверил, что в следующий мой приезд он получит никак не меньше полудюжины бутылок.
В конце концов наступил момент, когда все темы были исчерпаны.
Тогда, обращаясь ко мне, дон Хуан громко сказал:
- Почему бы тебе не рассказать о своих встречах с Мескалито? По-моему, это будет намного интереснее, чем нудная болтовня про американцев и рудники в Соноре.
- Мескалито - это что, пейот? Да, дед? - с любопытством спросил Лусио.
- Некоторые называют его так, - сухо ответил дон Хуан. - Я предпочитаю говорить «Мескалито».
- Эта дьявольская штука сводит с ума, - сказал Хенаро, высокий угловатый человек средних лет.
- Я думаю, глупо утверждать, что Мескалито сводит с ума, - мягко произнес дон Хуан. - Если бы это было так, вряд ли Карлос был бы сейчас здесь. Скорее всего, он сидел бы где-нибудь в смирительной рубашке, ведь ему доводилось встречаться с Мескалито. И вообще, Карлос - молодец.
Бахеа улыбнулся и скромно заметил:
- Кто знает?
Все засмеялись.
- Ну хорошо, тогда возьмем меня, - сказал дон Хуан. - Я знаком с Мескалито почти всю жизнь, и ни разу он не причинил мне вреда.
Никто не смеялся, но было видно, что они не принимают это всерьез.
- С другой стороны, - продолжал дон Хуан, - он действительно сводит людей с ума, тут вы правы, но только тех, которые приходят к нему, не ведая, что творят.
Эскере, старик, по виду примерно ровесник дона Хуана, покачал головой и негромко хмыкнул.
- Что ты имеешь в виду под этим «не ведают, что творят», Хуан? - спросил он. - В прошлый раз я слышал от тебя то же самое.
- Люди в самом деле дуреют, когда нажрутся этого пейотного зелья, - снова вмешался Хенаро. - Однажды я видел, как индейцы-хиколо жрали его. Как будто с ними белая горячка приключилась. Они харкали, рыгали и ссали где попало. Если хавать эту дрянь, то можно заработать эпилепсию. Это мне как-то говорил сеньор Салас, инженер. А ведь эпилепсия - на всю жизнь, сами знаете.
- Да, это значит - быть хуже скотины, - грустно добавил Бахеа. - В случае с теми хиколо ты видел только то, что хотел видеть, Хенаро, - сказал дон Хуан. - Ты же не спросил у них самих, что это такое - встреча с Мескалито. Насколько я знаю, он еще никого не сделал эпилептиком. Что касается твоего инженера, так ведь он - «йори». Я не думаю, чтобы ему что-то было известно о Мескалито. Или, может, ты и вправду думаешь, что все те тысячи людей, которые с ним знакомы - психи?
- Ну, если не психи, то где-то около того. Надо быть психом, чтобы заниматься такими вещами.
- Хорошо, но если бы все эти люди были психами, кто бы за них работал? Как бы они умудрялись прожить? - спросил дон Хуан.
- Макарио, ну, тот, который «оттуда» - из Штатов, говорит, что каждый, кто хоть раз принимал эту штуку, отмечен на всю жизнь, - сказал Эскере.
- Макарио врет, - отрезал дон Хуан. - Я уверен: он понятия обо всем этом не имеет.
- Вообще-то Макарио - трепло изрядное, этого у него не отнимешь… - сказал Бениньо.
- Макарио - это кто? - поинтересовался я.
- Один индеец-яки. Живет здесь, - сказал Лусио. - Он говорит, что родом из Аризоны и что во время войны был в Европе. Большой любитель потрепаться.
- Хвастается, что был полковником, - вставил Бениньо. Все засмеялись. Некоторое время обсуждали невероятные россказни Макарио. Но дон Хуан вернул разговор к теме Мескалито:
- Если всем известно, что Макарио - трепло, то с какой стати вы верите его болтовне о Мескалито?
- Это пейот, что ли, да, дед? - спросил Лусио с таким видом, будто бы с отчаянными усилиями продирался сквозь терминологические дебри.
